Я не могу держаться больше...
Срывает ветер слезы с глаз,
И прозвучат с обидной дрожью
Слова любви в последний раз.
Ты прочь пойдешь своей дорогой,
Укроет мгла замерзший след
И, сев безвольно у порога,
Я прошепчу, что счастья нет.
Как мальчик, ищущий пощады
В глазах у пьяного отца,
Тебя искать я буду рядом,
Не веря правде до конца.
Как чайка в воздухе прибрежном
Зовет надрывным криком дождь,
Я буду звать тебя с надеждой
И верить в то, что ты придешь.
Зима вплетет снежинки в косы,
Морщины горечь обведут,
Согнутся стены от вопросов,
А я, как прежде, буду тут.
Я не сменю замка дверного,
Не выкину забытый шарф,
Моля вернуть тебя у Бога
И у Судьбы смягчить удар.

Бессмысленным шагом никчемные люди
Идут косяками по жизни пустой.
Они огорчаются легкой простуде,
Их радует мыслей спокойный устой.
Они посочувствуют детям-сиротам,
Расстроят их кризис война и буран,
Примерно, как в мае плохая погода,
Чтоб тихо взгрустнуть, не покинув диван.
Их годы проходят накатанным кругом,
"По-старому" разом за раз их дела.
Сырой повседневности верные слуги
В наполненных вакуумом бренных телах.
Проснулись, умылись, покушали завтрак,
Еще один день без усилий и бед.
Такой как вчера, и такой же как завтра...
Нет пользы от них и отсутствует вред.
Единственный тип организма ненужный,
Он бабочки не вызывает эффект.
И, чтобы Природу порадовать дружно,
Мы сделаем вид, что ошибки тут нет.
Им смысл дадим, раз уж нету иного:
Служить тем, чья участь не стала такой.
Не стоит винить их и требовать много -
Судьба обделила их строгой рукой.

Дядя с совестью чистой
В лужу сел у подъезда.
Грязь и мокрые листья
Под штанину залезли.
Он отчаяно смотрит
Покраснев помидором,
Не заметил ли кто-то
Его чести позора.
Вытирая ладошки
От прилипчивой грязи,
Он ободранной кошкой
Семенит восвояси.
Затолкав свою личность
В воротник, съежив спину,
Он спешит с неприлично
Вниз отвисшей штаниной.
В бигудях на пороге
Долго охает тетя,
И, забросив уроки,
Зло сынишка смеется.
Йодный смрад источая,
Как герой после боя,
Дремлет он после чая,
Недовольный собою.
Ему видится дворник,
Он орет винным духом,
Ухватившись проворно
За дрожащее ухо.
Дяде снятся мальчишки.
Они нагло хохочут,
Целясь спелою вишней
Дяде в сердце и в почки.
Пот ручьями сочится,
И, проснувшись в потемках,
Он в прихожую мчится,
С ног сбивая ребенка.
И под лампою в ванной,
Искуривши пол пачки,
Режет лезвием рьяно
В форме туфель наждачку.
И, обклеив подошву,
Спать ложится довольный,
Что не свалится больше
Так обидно и больно.
Он теперь только прямо
Будет двигать ступнями!
Про коряги и ямы
Будет думать заранье!
Левой, правой и снова!
С пятки и на носочек!
Не сбиваясь, от дома
И до заданных точек!
Ну а теми дворами
Не пойдет даже летом!
Вдруг кто знает о сраме?!
Вдруг кто вспомнит об этом?!

Дождливое утро
В начале апреля,
Грустит Камасутра
В холодной постели.
И, будто слезами
Залив занавеску,
Погода признала,
Что в комнате мерзко.
Пиликает звонко
Садясь батарея,
Как-будто девчонка
С обидой старея.
Я не протяну ей
Спасательный провод,
Уйдет вместе с бурей
Общения голод.
Ты хочешь - звони мне,
Не хочешь - не надо.
Нет разницы сильной,
И в этом досада.

Кабы я была царица,
Только так, не по-нарошку,
Чтоб до слез в царя влюбиться
И косу спустить в окошко,
На весь мир бы без подмоги
Наткала я полотна,
О шитье вела бы блоги,
Без усталости и сна.
Суши б стряпала проворней
Всех японских поваров
И кормила б люд придворный,
Нищих, кошек и коров.
А еще богатыря
Родила б я, или двух
И царевну чтоб подряд
Всем захватывало дух.
Только нет царей в природе,
Я в принцессах засижусь.
Буду петь, слова мелодий
Повторяя наизусть.
В ресторанах улыбаться,
Лебедь белую жуя,
Наслажденьям придаваться
В тридцать три богатыря.
Жить без отдыха, по-царски,
Сквозь бокал смотря на труд
Вместе с белочкой из сказки
Я драчистый изумруд.