II.
Но трое лишь во всей вселенной Бога
Услышали слова твои - Он Сам,
Ты говорившая, и я. Ответил строго
Один из нас - Он, бросив на глаза
Столь тёмное проклятье - будто кару
За виденье тебя, что сквозь веса
Посмертные мир боле был бы ярок.
Нет хуже "нет" того, что Он сказал.
О, друг мой! Суете мирской невмочь
Нас было разделить бы, поменять
Морям не удалось бы, бури мощь
Нас не согнула б. Небо простирать
Дорогу стало бы вперед, отсюда прочь.
Скорей же нужно клятву звездам дать.
Но трое лишь во всей вселенной Бога
Услышали слова твои - Он Сам,
Ты говорившая, и я. Ответил строго
Один из нас - Он, бросив на глаза
Столь тёмное проклятье - будто кару
За виденье тебя, что сквозь веса
Посмертные мир боле был бы ярок.
Нет хуже "нет" того, что Он сказал.
О, друг мой! Суете мирской невмочь
Нас было разделить бы, поменять
Морям не удалось бы, бури мощь
Нас не согнула б. Небо простирать
Дорогу стало бы вперед, отсюда прочь.
Скорей же нужно клятву звездам дать.
II. (дословный перевод)
Но только трое во всей вселенной Бога
Услышали это слово, что ты сказала - Он Сам, кроме
Тебя говорящей и меня слушающей. И ответил
Один из нас... это был Бог... и наложил проклятие
Так темно на мои веки, будто, чтобы наказать
Моё зрение за виденье тебя - так, что, если бы я умерла,
Посмертные веса, положенные туда, означали бы
Менее абсолютное исключение. "Нет" хуже
От Бога, чем ото всех других. О, мой друг!
Люди не могли бы разлучить нас с их мирскими шумами,
Ни моря не изменили бы нас, ни бури не согнули бы,
Наши руки прикоснулись бы ко всем вершинам гор,
И небеса расстелились бы меж нами в конце.
Мы должны скорее же дать обет звёздам.
Но только трое во всей вселенной Бога
Услышали это слово, что ты сказала - Он Сам, кроме
Тебя говорящей и меня слушающей. И ответил
Один из нас... это был Бог... и наложил проклятие
Так темно на мои веки, будто, чтобы наказать
Моё зрение за виденье тебя - так, что, если бы я умерла,
Посмертные веса, положенные туда, означали бы
Менее абсолютное исключение. "Нет" хуже
От Бога, чем ото всех других. О, мой друг!
Люди не могли бы разлучить нас с их мирскими шумами,
Ни моря не изменили бы нас, ни бури не согнули бы,
Наши руки прикоснулись бы ко всем вершинам гор,
И небеса расстелились бы меж нами в конце.
Мы должны скорее же дать обет звёздам.
II.
But only three in all God's universe
Have heard this word thou hast said; Himself, beside
Thee speaking and me listening! and replied
One of us... that was God!... and laid the curse
So darkly on my eyelids as to amerce
My sight from seeing thee, - that if I had died,
The deathweights, placed there, would have signified
Less absolute exclusion. "Nay" is worse
From God than from all others, O my friend!
Men could not part us with their worldly jars,
Nor the seas change us, nor the tempests bend:
Our hands would touch, for all the mountain-bars; -
And, heaven being rolled between us at the end.
We should but vow the faster for the stars.
But only three in all God's universe
Have heard this word thou hast said; Himself, beside
Thee speaking and me listening! and replied
One of us... that was God!... and laid the curse
So darkly on my eyelids as to amerce
My sight from seeing thee, - that if I had died,
The deathweights, placed there, would have signified
Less absolute exclusion. "Nay" is worse
From God than from all others, O my friend!
Men could not part us with their worldly jars,
Nor the seas change us, nor the tempests bend:
Our hands would touch, for all the mountain-bars; -
And, heaven being rolled between us at the end.
We should but vow the faster for the stars.