И серой тоской наполняется грудь,
Я молча беру ночь за черные руки
И мы с ней гуляем по кладбищу судьб.
И мне доверительно, будто подруга,
Она повествует уставивши перст
О жизнях, избраших пристанище в круге
От первого и до девятого здесь.
В иных нет ни совести, ни состраданья,
В других нету чести, им чужда мораль,
Но третьих, кто обществу внемлет желаньям,
Не пересчитать, как ни щурься ты вдаль.
И я ей киваю, и клеточкой каждой
Я будто сама ощущаю их боль,
А Ночь усмехается: "Ты так однажды
Сама здесь окажешься, вжившись в их роль."
А позже идем мы по серой аллее
И, остановившись на полу-пути,
Она говорит: "Ты давай поскорее,
Мне скоро, ты знаешь, пора уходить."
И я в одиночку, среди полумрака,
Блуждаю и не зажигаю огня.
Здесь от моих слез к небу высятся маки:
Здесь те, кто почил навсегда для меня.
Кто чашу мою перелил выше края
Из зла и жестокости вылив бордо,
И снова подолгу стою, повторяя,
Вглядевшись в их лица: "За что? Ну, за что?.."